Пал миф о Маннергейме - "спасителе Ленинграда"

Беседовал Алексей ЕРОФЕЕВ, соб. корр. Санкт-Петербург.

   
В последнее время главнокомандующего армией Финляндии во время Второй мировой войны Карла Густава Маннергейма в России стали представлять едва ли не героем. По крайней мере "спасителем Ленинграда" иногда называют. Петербургский ученый Николай Барышников, основываясь на документах, обнаруженных в финских архивах, сделал попытку развеять активно внедряемый миф "о генной памяти" Маннергейма, якобы не пожелавшего входить в Ленинград, город, в котором он получил военное образование. Его исследования изложены в книге "Блокада Ленинграда и Финляндия. 1941-1944", выпущенной в Финляндии.
Наш корреспондент встретился с профессором Барышниковым и финским издателем Йоханом Бекманом.

- Николай Иванович, вы давно занимаетесь исследованием советско-финляндских отношений. Почему только сейчас, когда в нашей стране появился устойчивый миф о Маннергейме - спасителе Ленинграда, вы решили рассказать, что это не так?

- Дело в том, что с довоенных времен до последних лет мы не могли прикоснуться к финским архивам. Советские люди были лишены возможности работать в них. Когда я выражал свое удивление нарушением прав человека, поскольку к архивам допускались ученые других стран, мне отвечали, что финских специалистов не допускают к советским историческим источникам. К счастью, эта ситуация разрешилась. Я работал в четырех финских архивах и открыл немало неизвестных прежде документов.

- Вы сказали, что только советских ученых не пускали, а почему другие не обнаружили того, что нашли вы? 

- Возможно, находили, но не придавали широкой огласке, потому что эти документы представляют опасность для тех, кто не хочет смотреть правде в глаза и увидеть действительную позицию финского руководства относительно будущего Ленинграда. Ведь в Финляндии было принято говорить, да и сейчас нередко можно услышать о том, что война против Советского Союза, которую страна вела вместе с Германией, была оборонительной и имела целью только возвращение границ 1939 года по реке Сестре. Реальность же ситуации прояснилась за день до объявления Финляндией войны СССР. На заседании парламента 25 июня 1941 года было заявлено о том, что Финляндия будет вести вместе с Германией войну за уничтожение большевизма.

- То есть финны не намеревались останавливаться на старой границе?

- Нет, конечно, и тому есть достоверные доказательства. Когда финские войска, перейдя Сестру, стали продвигаться в глубь советской территории, американский президент Франклин Рузвельт 11 ноября 1941 года прислал ноту с требованием немедленно прекратить наступление. Вот ответ на ноту финского президента Рюти: "Финляндия стремится обезвредить и занять наступательные позиции противника, в том числе лежащие далее границ 1939 года. Было бы настоятельно необходимо для Финляндии и в интересах действенности ее обороны предпринять такие меры уже в 1939 году во время первой фазы войны, если бы только силы были для этого достаточны".
2 декабря 1941-го Маннергейм писал премьер-министру Великобритании Уинстону Черчиллю в ответ на требование остановить атакующие действия: "Я не могу приостановить проведение наших военных операций, прежде чем наши войска достигнут тех позиций, которые, по существующему у нас мнению, обеспечивают необходимую безопасность". Финское правительство добавило вслед: "Вооруженные силы Финляндии будут добиваться своих стратегических целей".

- Тем не менее перед зимней войной Маннергейм был одним из немногих людей в финском руководстве, кто понимал необходимость передачи части Карельского перешейка Советскому Союзу в обмен на часть территории советской Карелии. Как это согласуется с его позицией во время войны Финляндии против СССР в 1941-1944 годах?

- Маршал был очень здравомыслящим человеком и понимал многое, чего не могли понять другие политики. Поведение Маннергейма на разных этапах, естественно, менялось. Надо просто заглянуть в предысторию планирования захвата Ленинграда. Еще в сентябре 1940-го от Геринга в Финляндию был направлен эмиссар Вельтинс, который должен был договориться относительно ввода немецких войск в страну. И он был направлен к Маннергейму. Затем последовали следующие этапы - подготовка оперативных планов финского и германского командования и переговоры с немецким командованием в Зальцбурге. Все шло по заранее выработанному плану. После начала войны и взятия фашистами Пскова началось наступление финских войск на Ленинград. Но они наткнулись на Карельский укрепрайон.
Что касается поведения маршала, который чутко реагировал на ситуацию, то 20 января 1942 года, по свидетельству немецкого генерала Эрфурта, Маннергейм впал в "характерный для него глубокий пессимизм". 21 января финский президент Рюти констатировал: "Маршал весьма пессимистичен относительно положения немцев в России. Считает, что оно довольно тревожное и ведет даже к катастрофе".

- Николай Иванович, с чего же тогда пошли разговоры о спасительной роли Маннергейма?

- Идея показать свою спасительную роль принадлежит самому Маннергейму. Но маршал в своих воспоминаниях "забыл", например, о том, что при выработке в Зальцбурге и Цоссене 25-28 мая 1941 года оперативного плана совместных германо-финских действий по захвату Ленинграда начальник генерального штаба Хейнрикс выполнял его конкретные указания, как командующего вооруженными силами Финляндии. Показательна мемуарная запись генерала Талвела беседы, состоявшейся 5 июня 1941-го: "Маршал объявил мне, что Германия на днях совершит нападение на Советский Союз, что немцы не просят нас ни о чем другом, кроме как нанести сильнейший удар в направлении Ленинграда. Он объявил о создании специальной группы для осуществления этого удара и предложил мне ею командовать"

- Тем не менее широко распространено мнение о неучастии финских войск в блокаде Ленинграда. Утверждается даже, что ленинградцы сами виноваты, поскольку могли спокойно покинуть город, уйдя в Финляндию.

- Это такой же миф, который создавался после войны в пропагандистских целях. А вот документ, поступивший 5 сентября 1941 года, за три дня до начала блокады, из генштаба в министерство иностранных дел Финляндии: "Наступление на петербургские укрепления, имеющиеся между границей и Петербургом, потребуют, вероятно, много жертв, поскольку сильно защищены, и не лучше ли брать его с юга или же вообще не заставить ли капитулировать жителей города с помощью голода".
Известно также письмо посла Финляндии в Берлине Кивимяки министру иностранных дел Виттингу, где он настоятельно рекомендовал "добиваться от Германии, чтобы Петербург полностью и окончательно уничтожить, поскольку он является постоянно притягательной силой для русского населения". Это "доверительное письмо" было вскоре направлено президенту Рюти.
А вот о несамостоятельности финских войск в ведении военных действий, об их зависимости от вермахта свидетельствует сам Маннергейм. В мемуарах он признал, что у финского руководства "не было достаточной свободы действий".

- И все-таки Финляндию удалось вывести из войны 19 сентября 1944-го. Как шли к этому?

- После прорыва Ленинградской блокады и завершения разгрома немецких войск под Сталинградом Финляндия стала искать возможности выхода из войны. Но имелось в виду сохранить при этом ранее захваченные у Советского Союза территории. Они к тому же опасались, что советские войска могут дальше продвигаться в глубь Финляндии.
К осени 1944 г. после мощного наступления советских войск на Карельском перешейке и в Карелии в правительственных кругах Финляндии созрело решение о том, что с Германией следует порвать. Это произошло с приходом 4 августа на пост президента Карла Густава Маннергейма. 17 августа в беседе с Кейтелем, прибывшим в Хельсинки, он объявил, что не считает себя связанным обязательствами, данными прежним президентом Рюти. С поражением Финляндии СССР не ужесточил требований к ней, ограничившись лишь восстановлением границы, установленной мирным договором 1940 г.

- По логике вещей, Маннергейма следовало бы судить как виновника вовлечения страны в войну

- Такое мнение было. Некоторые считали, что Маннергейма следовало поставить под номером один в списке военных преступников. В свое время бывший первый секретарь ЦК компартии Карело-Финской ССР Геннадий Николаевич Куприянов поведал мне о разговоре со Ждановым, в котором первый секретарь Ленинградского обкома партии заметил, что об этом не следует думать, поскольку Сталин сказал: "Маннергейма ни в какие списки не включать". В дальнейшем отношения между нашими странами складывались хорошо, поэтому история военных противостояний прошлого века замалчивалась.

- Йохан, скажите пожалуйста, почему вы, финн, не побоявшись нападок со стороны своих соотечественников, решили издать эту книгу?

- К сожалению, сегодня в Финляндии наблюдаются реваншистские настроения. Причем разговоры о возвращении потерянных территорий ведут не только члены общественных организаций, но и государственные чиновники. Даже спикер парламента Риитта Уосукайнен заявляет о том, что потеря Финляндией Карелии была большой несправедливостью, которую следует исправить. В стране распространяется мнение о необходимости пересмотра границ. Пропагандируется, что русские не могут развивать эту территорию, что там все плохо.
Генерал Хеглунд, представляющий нашу страну в Евросоюзе, считает, что Финляндия готова начать переговоры относительно Карелии по инициативе России.
Как финский гражданин, я считаю, что это опасные игры. Кроме того, все это просто нереально, потому что Россия не распадется, как у нас некоторые думают. Я только не понимаю, почему ваше государство никак не реагирует на опасные высказывания некоторых официальных лиц в Финляндии.

источник