В настоящей статье я не буду рассматривать вопрос о том, как и за что Солженицын угодил в тот самый Архипелаг.
Скажу так - было за что.
Сейчас меня интересует иной период, а именно период после его отсидки.
Для меня лично интересно то, что злостный антисоветчик, организатор (или пытавшийся выставить себя таковым) политической структуры по борьбе со сталинским режЫмом, был отправлен из лагеря прямехонько в ссылку, но… нет-нет, не в холодную, жестокую Сибирь, как можно.
Эта птица иного полета.
Это император Всея Руси политических ссылал в Сибирь - Ленина, Сталина, Свердлова, Куйбышева, Кржижановского несть им числа.
А вот герой нашего "романа" был отправлен (чему был немало удивлен или делал вид, что удивлен и сам) в Джамбул, в более ранней истории древний город Тараз.
И лично мне любопытно, а с чего бы это милости-то такие?
Царь загнал Свердлова и Сталина в богом забытую деревню Туруханского края в полтора двора, да еще кинул их на самообеспечение - поймаешь рябчика, считай повезло, есть что поесть…и вся недОлга в эпоху прекраснодушного царизма…
...а наш герой в эпоху тоталитаризма жрал госхарч и лечился сначала в тюремной больничке, а затем прооперировался уже в городской, и тоже за счет советских фондов общественного потребления.
Более того, революционерам (борцам с режимом) даже в голову не могло придти мысли потребовать от Николашки Кровавого обеспечить их работой. Да и как посмели бы, у нас не забалуешь – быстро продлим путевку в места не столь отдаленные…
…а наш герой потребовал и не абы что, а работу по своей специальности.
Напомню, что Лженицын был не просто математиком, то бишь далеким от педагогики, а чисто конкретно – учителем…
…и тоталитарный режЫм предоставляет ссыльно-поселенцу работу, и не где-нибудь, а в школе, кидая его прямо в объятия нежных душ, алчущих истины.
Правда ссыльный хотя и требовал от власти обеспечить его работой, затем согласился только на полставки, а затем и эту часть подсократил, чем весьма удивил своих коллег от педагогики.
Но откуда же им, бедолагам, было знать, что сей математик вполне себе ищет славы на ином поприще, а именно литературном. И потому, не имея возможности объять необъятное, бывший Зэк решил сию дилемму в пользу того, что ему принесет реальную выгоду в недалеком для него будущем.
Итак, год 1961.
Писатель Виктор Платонович Некрасов, диссидент и позже эмигрант, а заодно и лауреат Сталинской премии, так описывает первое соприкосновение Твардовского с творчеством Солженицына:
«Принес домой две рукописи – Анна Самойловна (Берзер – Г.Р.) принесла мне их перед самым уходом, положила на стол. «Про что?» – спрашиваю. «А Вы почитайте, – загадочно отвечает, – это вот про крестьянина». Знает же хитрюга мою слабость. Вот и начал с этой, про крестьянина, на сон грядущий, думаю, страничек двадцать полистаю…И с первой же побежал на кухню чайник ставить. Понял – не засну же. Так и не заснул».
Это реакция мастодонта Твардовского.
Солженицыну тут же улетела телеграмма:
«Александр Трифонович восхищен статьей».
11 ноября (три дня спустя) пришла телеграмма от самого А.Т.Твардовского, приглашающая А.И.Солженицына в Москву.
12 ноября , то есть на следующий день Солженицын уже в "Новом мире" и А.Т.Твардовский распорядился заключить «договор по высшей принятой у них ставке (один аванс – моя двухлетняя зарплата)» - пишет Солженицын.
Договор был заключен на "Один день Ивана Денисовича". Гонорар составил 1800 рублей. Потом туда же Лженицын принес и "Матренин двор".
Год 1962.
Лев Копелев записывает в свой дневник о том, как действовал Твардовский в отношении своего протеже: "Он действовал мудро и хитро: собрал отзывы самых именитых писателей. Чуковский назвал повесть “литературным чудом”. Маршак писал, что “мы никогда себе не простим, если не добьемся публикации”. За ее публикацию высказались К.А.Федин и И.Г.Эренбург".
Лебедев, которому солженицынское чтиво в окружении букета отзывов пишущей братии передал Твардовский, ознакомил с ним Хрущева, Ворошилова и Микояна.
Хрущев ждал этот горячий пирожок с особенным нетерпением и желанием и, ничтоже сумняшеся, незамедлительно принял А.Т.Твардовского, сказав ему: «Вещь жизнеутверждающая и написана, я считаю, с ПАРТИЙНЫХ позиций».
18 ноября 1962 года в «Известиях» на повесть «Один день Ивана Денисовича» появилась рецензия Симонова с многозначительным названием «О прошлом во имя будущего».
Народ кинулся в библиотеки, а Денисыч еще даже не был отдан в набор.
22 ноября 1962 года появляется рецензия Бакланова на повесть, которой еще нет в печати.
23 ноября 1962 года в "Правде" появляется хвалебная ода Ермилова.
24 ноября 1962 года Косолапов мчится в Рязань (где в то время жил Солженицын) брать у светила литературы интервью о том, чего еще нет.
26 ноября 1962 года на заключительном заседании Пленума ЦК КПСС выступил Никита Сергеевич Хрущев. Перечисляя достижения советской литературы последнего времени, он назвал фамилию А.И.Солженицына.
А Денисыча еще в глаза никто не видел за исключением особо посвященных.
Классная PR-акция, не правда ли?
Учитесь, менАгеры, как нужно разогревать публику, как заставить ее возжелать то, что станет потом предметом ее обожания на долгие десятилетия.
28 ноября 1962 года одновременно в «Московской правде», в «Советской России» и во многих республиканских и областных газетах» была напечатана биография "гения" от литературы, чтобы никто, ничего не перепутал невзначай.
Прально, народ должен знать своего героя, представленного в нужном ключе и в соответствии с целями этой, уже перерожденной элиты.
В этот же день появляется новая хвалебная статья, но уже Дымшица в «Литературе и жизни».
В Рязань снова несется корреспондент, но уже Агентства печати "Новости" Кашкадамов, чтобы объять ускользающее.
И только в декабре "Денисыч" поступает к читателям.
Даже сам Лженицын сетовал в беседе с журналистом Бухановым: «Нехорошо, что первые рецензии появились практически до выхода первой книги».
Дорогие мои товарищи, расскажите мне еще раз, как сложно, как трудно, как невыносимо тяжело печатался Отец Лжи?
17 декабря 1962 года Солженицын был приглашен на прием в Кремль купно с самыми известными писателями. Их было около 300.
Светоч на тот момент еще не был принят в Союз писателей – да боже мой, какие это мелочи, он теперь уже кумир миллионов, СОЛНЦЕ.
Далее я воспользуюсь книгой Александра Островского "Солженицын. Прощание с мифом" и в ней зацитирую описание самого приема "опального пейсателя":
"Первую ее часть Александр Исаевич, по его словам, решил провести неприметно, «при казахах», а в перерыве «набрел» на А.Т.Твардовского и далее уже сидел и выходил вместе с ним. «Он, – пишет А.И.Солженицын, – меня взял под руку и водил, выбирая, с кем знакомить». Среди тех, кто был удостоен такой чести или же кто решился подойти сам, оказались уже упоминавшийся ранее помощник Н.С.Хрущева В.С.Лебедев, главный редактор газеты «Правда» П.А.Сатюков, композитор Г.В.Свиридов, поэт Алексей Сурков, кинорежиссер Георгий Чухрай, писатель Михаил Шолохов. Познакомиться с А.И.Солженицыным подошел секретарь ЦК КПСС, главный идеолог партии М.А.Суслов. А.Т.Твардовский представил Александра Исаевича Н.С.Хрущеву".
Иными словами, власть обласкивала и облизывала того, кто поможет этим оппортунистам-ревизионистам выбить замкОвый камень из всей конструкции коммунистического общества, обрушить его и осуществить реставрацию того, о чем мечталось, к чему стремилась их гнилая душа.
Солженицын им был как нельзя удобен, важен и нужен со своими "Денисычем", "Марфиным двором", "Архипелагом" и прочей антисоветской гнусью.
Хрущев в этой сцене даже выступил в роли "конферансье", представив публике того, ради которого, собственно, все и было затеяно.
Островский пишет далее:
" Во время выступления секретаря ЦК КПСС Л.Ф.Ильчева Н.С.Хрущев неожиданно для всех прервал его и под аплодисменты представил А.И.Солженицына залу. Описывая этот эпизод уже за границей, Александр Исаевич отмечал: «Я встал – ни на тень не обманутый этими аплодисментами. Встал – безо всякой и минутной надежды с этим обществом жить. Перед аплодирующим залом встал, как перед врагами, сурово… Поклонился холодно в одну сторону, в другую и тут же сел, обрывая аплодисменты, предупреждая, что я – неихний».
Ну, тут Исаич явно поскромничал – ихний, ихний, со всеми своими гнилыми потрохами.
Чтобы не удлинять статью приведу еще лишь один интересный и весьма показательный эпизод из жизни нашего неполживого мученика режЫма.
Снова обратимся к книге Александра Островского:
"Однажды ее (Наталью Бианки – Г.Р.) вызвал к себе А. Т. Твардовский. «Не говоря ни слова протягивает мне какую-то бумагу. Читаю. Постановление редколлегии (есть все подписи) на списание 6000, которые получены Солженицыным за роман „В круге первом“. Смотрю на Твардовского с удивлением. Он-то ведь знает, что только с согласия Верховного Совета и то в конце года можно списать такую сумму,.. „но это, как говорится, только полдела, — продолжает тем временем Александр Трифонович, — с ним тут же надо заключить договор на роман „В раковом корпусе“ и снова выжать 6000. У него за душой ведь нет ни гроша“».
Далее Н. Бианки рассказывает, как она вела на эту тему переговоры в бухгалтерии и ей было заявлено, что по существовавшим правилам автор, за которым в бухгалтерской карточке значился неотработанный аванс, не имеет права на получение нового гонорара.
Однако, когда через некоторое время бухгалтер обратилась к своей картотеке, у А. И. Солженицына оказалась новая, на этот раз «чистая карточка».
Если бы редакция «Нового мира» имела собственную бухгалтерию, исчезновение старой карточки можно было бы объяснить вмешательством А. Т. Твардовского. Но журнал обслуживала бухгалтерия газеты «Известия», которая подчинялась Президиуму Верховного Совета СССР. Поэтому распоряжение об уничтожении старой карточки А. И. Солженицына было дано на более высоком уровне".
Итак, подведем итог: неполживый, гонимый и "преследуемый" ГБшной властью писатель вполне себе не хило жил. Печатался в ведущих и топовых журналах Союза…
Замечу, что только журнал "Новый мир" на тот год имел тираж в 160 тысяч. Много это или мало?
Сравним с днем сегодняшним. В год 2015 – тот же "Новый мир" имел тираж 3 тысячи экземпляров.
Так что - no comments…
Роскошные гонорары, квартиры, машины, дачи, слАва…
…но, как говорила героиня одной детской сказки "королевство маловато, разгуляться мне негде".
Вот беда…
Комментариев нет:
Отправить комментарий