Должны ли коммунисты бороться за права секс меньшинств. Ленинская точка зрения на вопрос.

Итак, продолжим, начатую тему о "Спирали молчания".
За время прошедшее, с даты ее написания, я получила лишь еще больше доказательств актуальности темы.
Становится очевидным, что СИЛЬНЫЕ МИРА СЕГО для того, чтобы загнать большинство в эту спираль молчания задействуют весь свой репрессивный аппарат ((Владельцев частной пекарни оштрафовали за отказ испечь свадебный торт для лесбийской пары), а также включают в процесс таких тяжеловесов, как бывшие президенты страны ((Экс-президент США Джимми Картер: Иисус одобрил бы гей-браки).

Но вернемся к вопросу, поставленному в конце предыдущей статьи, а должны ли коммунисты защищать права секс меньшинств, проституток и т.д. и о ленинской точке зрения на сей вопрос.

Для начала мы должны провести четкую разграничительную линию в своем сознании. А что собственно такое все эти перверсии? А это хронические НЕДУГИ КАПИТАЛИЗМА, которые в виде родимых пятен остаются на теле государства в переходный период от капитализма к социализму. И эти недуги, ни в коем случае, не приветствуют в период такого перехода, с ними борются различными средствами – от воспитательных и до уничтожительных, а именно, уничтожения самой базы, на которой все это и произрастает.

Для примера, возьмем плакат "Стой", 1920 года (неизвестный художник)



На плакате мы читаем  стихи Демьяна Бедного, которые ярко иллюстрируют ситуацию:

Вот чему должна быть крышка,
Вот вести с чем надо бой:
Строя старого отрыжка
На панели пред тобой!

Перья, пудра, краски, мушки,
Блеск поддельной красоты,
Продающиеся "душки"
Безобразные "коты".

Заразное наслаждение,
Визг распутный до утра
Это злое наваждение
Прекратить давно пора.

Надо кончить с гнойной свалкой,
Оздоровить города
Пролетарскою закалкой
Женской воли и труда.

"Гнойная свалка, продажная, поддельная красота, распутство – все это отрыжка старого строя" – подчеркивает Бедный, как нельзя более ясно.
И задача коммунистического общества – помочь человеку порвать со своим прошлым, вернуть его в социум. Собственно  как раз для этого и был создан советский корпус участковых милиционеров. Они для трудных подростков или сбившихся с пути великовозрастных балбесов, были и добрым отцом, и настойчивым воспитателем, и строгим стражем порядка. Им в помощь были и добровольные народные дружинники (ДНД), которые не только патрулировали подшефные участки, но и брали "трудных" в свои бригады и помогали им расти и восходить в рабочих коллективах на фабриках и заводах.

То же самое было и с теми, кто не мог справиться с алкогольной зависимостью. Помнится, сколько грязи в годы перестройки вылили горе-реформаторы на Лечебно-трудовые профилактории (ЛТП). Сколько гнуси на их счет было слито в то время в общественное сознание. А ведь в действительности это было спасением не только для самого спивающегося человека, но и для его семьи, его близких. Ведь, что такое они были? А они были учреждениями, где в буквальном смысле вытаскивали людей из ада и возвращали в общество и семью. Да, кто-то снова и снова попадал туда, увы…, но они не были выброшены как старый, потертый, никому не нужный башмак, как это происходит в нашей капиталистической, атомизированной реальности.
То, социалистическое общество боролось за каждого человека не жалея средств и сил.

Замечу, и это крайне показательно, что реформаторы-перестройщики первое с чего начали – это провели растабуирование темы проституции и бандитизма. То, с чем большевики настойчиво боролись, реформаторы стали окутывать флером романтизма и благородства. Уже не "банда", а "бригада", уже не "девочка легкого поведения", а "интердевочка"! Иными словами свинья пришла к тому корыту, откуда ее упорно оттаскивали большевики…

А теперь вернемся к ленинской точке зрения на эту проблему.
Удивительная женщина, неутомимый революционер Клара Цеткин описывает в своих воспоминаниях разговор с Ильичом. Ленин задал Цеткин прямой вопрос о том, что слышал, что некая немецкая коммунистка в Гамбурге начала выпускать газету для проституток и стремится организовать их для революционной борьбы.

Далее он говорит: "Они достойны сожаления— эти двойные жертвы буржуазного общества. Во-первых, жертвы его проклятой системы собственности, а затем еще и проклятого нравственного лицемерия. Это ясно. Только грубый, близорукий человек может забывать об этом. Но одно дело — понимать это, и совсем другое, как бы это выразить, организовывать проституток, как особый революционный боевой отряд, и издавать для них профессиональный орган. Разве в Германии больше нет промышленных работниц, которых нужно организовывать, для которых должна существовать газета, которых необходимо привлечь к вашей борьбе? Здесь дело идет о болезненном уклоне. Мне это сильно напоминает литературную моду, придававшую всякой проститутке образ сладенькой мадонны. Правда, корень и там был здоровый: социальное сочувствие, возмущение против нравственного лицемерия почтенной буржуазии. Но здоровое начало подверглось буржуазному разъеданию и выродилось".

И далее Владимир Ильич подытоживает: "Вообще проституция и у нас здесь поставит еще перед нами много трудных задач. Возвратить проститутку к производительному труду, найти ей место в общественном хозяйстве — вот к чему сводится дело". (Цеткин К. О Ленине. Сборник статей и воспоминания, Истпарт, 1933)

Таким образом, Ильич ясно и четко указывает на то, что коммунисты должны не бороться за их права, не окучивать и культивировать эти язвы капитализма, а бороться с ними за возвращение человека в здоровое общество.

Ленин, Цеткин и женское движение

В прошлой статье я остановилась на том, как выкристаллизовывался в условиях социального освобожденного общества вопрос пола и брака и отношение к нему Владимира Ильича и Клары Цеткин.  
Сейчас мне хочется более детально рассмотреть  еще один вопрос, связанный с Кларой – вопрос женского движения.

Замечу еще и еще раз, что я настоятельно рекомендую не перекладывать тупо события тех дней на канву нашей бытийности. Вы ровным счетом не сможете ничего понять, если будете действовать подобным образом. Женское движение нашего времени и времени Социалистической революции и ее кануна это, простите, ДВЕ БОЛЬШИЕ РАЗНИЦЫ. Это, если хотите, небо и земля. К примеру, сейчас, в сухом остатке, не вдаваясь в подробности, женщина, как бы так помягче сказать, борется за право стать «мужчиной», больше, чем сам мужчина. А вот мужчины, как раз напротив, превращаются в «женщин», со всеми вытекающими  из этого последствиями. Фактически женщины сейчас отстаивают право быть бесполыми, бездетными и свободными от какой-либо ответственности вообще, включая семью.  В пределе – агрессивными, циничными и расчетливыми. К чему это приводит самих женщин и делает ли их счастливыми поиск ТАКОГО счастья, это тема другой статьи.

Одно можно сказать точно, что такие вопросы перед Цеткин и Ильичом даже не стояли.
Тогда, что волновало женщин той эпохи?

Рассмотрим один эпизод описанный биографом Клары Цеткин Ганной Ильберг. Она рассказывает о поездке Цеткин на Советский Кавказ и ее воспоминаниях о встречах с женщинами Кавказа. Ильберг пишет: “Когда Клара через переводчицу попросила  собравшихся в клубе женщин рассказать о своей прошлой жизни, одна из мусульманок горячо воскликнула:

- Какова была наша жизнь до революции? Отец продавал нас, словно молодых ягнят, едва мы достигали десяти, двенадцати лет, а то и раньше. Муж избивал нас палкой или кнутом, когда ему вздумается…. Ему хотелось морить нас голодом -  и мы голодали.  Он отнимал у нас возлюбленнейшую дочь, которая была утешением наших взоров и поддержкой для наших слабеющих рук. Он продавал ее, как покупал нас самих… У какого судьи мы могли искать правосудия? Но как изменилось все теперь!  Как благодатная гроза, пришла революция! Советская власть издала новые законы. В них записано, что мы являемся такими же людьми, как и мужчины,  и что мы также свободны и обладаем всеми правами, как и они”.



Таким образом, мы видим, что женщин времени Октябрьской революции и ее кануна волновали совсем иные вопросы. Их и их дочерей продавали как скот. Мужчины не считались с их мнением и правами. Женщина-рабыня во всех смыслах этого слова – вот что такое она была. И именно революция принесла женщине освобождение от этого ужаса тотального бесправия.

Так что, как говориться, почувствуй разницу.

Как относились Ильич и Цеткин к вопросу эмансипации и созданию отдельных внепартийных женских организаций. Цеткин пишет в своей книге “О Ленине. Сборник статей и воспоминаний”, Истпарт, 1933 г. следующее:

“Я сказала Ленину, что его рассуждения для меня ценная поддержка. Многие товарищи, очень хорошие товарищи, решительнейшим образом боролись против того, чтобы партия создавала особые органы для планомерной работы среди широких женских масс. Они объявляли это возвратом к социал-демократическим традициям, к пресловутой ≪эмансипации женщины≫. Они доказывали, что коммунистические партии, раз они принципиально и полностью признают равноправие, должны вести работу среди трудящихся масс без каких-либо разделений. Подход к женщинам должен быть тот же, что и к мужчинам”.

Действительно, Ленин категорически выступал против отдельных женских организаций вне партии. Цеткин цитирует Владимира Ильича:

“Никаких отдельных организаций коммунисток. Коммунистка— такой же член партии, как и коммунист, с теми же обязанностями и правами. В этом не может быть никаких расхождений”.

Таким образом, пресловутая эмансипация это не путь коммуниста. Эта некая утешительная буржуазная игрушка, суррогат,  который кидают женщинам по принципу “чем бы дитя не тешилось ”. Идите, кричите, “боритесь” и не мешайте серьезным дядям делать свой грязный бизнес.

Цеткин подчеркивает, что Ленин указывал, что псевдоопека вредит женскому движению:

Женское движение не должно иметь “ничего общего с реформистским жульничеством. Наши требования только практически вытекают из факта жгучей нужды и постыдных унижений, которые переносит слабая и бесправная при буржуазном строе женщина. Мы свидетельствуем этим, что знаем эти нужды, чувствуем и угнетение женщины, чувствуем привилегированное положение мужчин, и ненавидим,— да, ненавидим и хотим устранить, все то, что гнетет и мучит работницу, жену рабочего, крестьянку, жену маленького человека и даже, во многих отношениях, и женщину из состоятельного класса.  Мы понимаем положение и интересы женщин и при пролетарской диктатуре примем их во внимание. Конечно, не путем усыпляющих мер опеки. Нет, конечно нет, но как революционеры, которые призывают женщин, как равноправных, самих работать над перестройкой хозяйства и идеологической надстройки”.

Кроме того в силу сложившейся психологии “курица – не птица, женщина – не человек” даже весьма продвинутые коммунисты-мужчины не могли преодолеть такое, если не пренебрежительное, то, по крайней мере, отстраненное отношение к женщинам.

Ленин подчеркивает:

“Не будем, однако, обманывать себя. У наших национальных секций все еще нет правильного понимания этого вопроса. Они держатся пассивно, выжидательно перед лицом задачи создания под коммунистическим руководством массового движения трудящихся женщин. Они не понимают, что развертывание такого массового движения, и руководство им составляет важнейшую часть всей партийной деятельности, даже половину общепартийной работы.
Их признание, при случае, необходимости и ценности мощного, имеющего перед собой ясную цель, коммунистического женского движения — платоническое признание на словах, а не постоянная партийная забота и долг”.

Постоянная партийная забота и долг – вот чего требовал Ильич от настоящих коммунистов в деле организации коммунистического женского движения.

Замечу, что советское государство делало очень много для раскрепощения женщины, устранения так называемого “кухонного рабства”.
Ленин подчеркивает: “Нужно ли говорить, что проведено полное  равноправие мужчины и женщины в законодательстве! Во всех областях заметно искреннее стремление провести это равноправие в жизнь. Мы втягиваем женщин в работу советского хозяйства, управлений, в законодательство и в правительственную работу. Мы открываем им двери всех курсов и учебных заведений, чтобы повысить их профессиональную и социальную подготовку. Мы основываем общественные кухни и столовые. Прачечные и починочные мастерские, ясли, детские сады,  детские приюты, воспитательные учреждения
всякого рода. Короче, мы всерьез проводим требование нашей программы переложить хозяйственные и воспитательные функции индивидуального домашнего хозяйства на общество. Этим путем женщина освобождается от старого домашнего рабства и всякой зависимости от мужа. Ей предоставляется полная возможность деятельности в обществе в соответствии с ее способностями и наклонностями.

У нас самое передовое в свете законодательство по охране женского труда. Уполномоченные организованных рабочих проводят его в жизнь. Мы устраиваем родильные приюты, дома для матерей и младенцев, организуем консультации для матерей,  курсы по уходу за грудными детьми, выставки по охране материнства и младенчества и тому подобное. Мы прилагаем самые серьезные усилия, чтобы удовлетворить нужды необеспеченных, безработных женщин.
Мы отлично знаем, что всего этого еще мало по сравнению с потребностями трудящихся женских масс, что это еще совершенно недостаточно для действительного освобождения их. И все же это гигантский шаг вперед по сравнению с тем, что было в царской капиталистической России. Это даже много по сравнению с тем, что делается там, где капитализм еще  неограниченно господствует. Это хорошее начало”.

Подчеркну, что такая забота советского государства была важна уже и потому, что женщина работала наравне с мужчиной.  Но если в отношении мужчины его рабочий день заканчивался со звуками гудка об окончании рабочей смены, у женщины начиналась вторая смена – у плиты и корыта с бельем.



Ленин  обращает внимание Цеткин:
“Существует ли более наглядное доказательство этому, чем то, что мужчины спокойно смотрят, как женщины изнашиваются на мелкой работе, однообразной, изнуряющей и поглощающей время и силы,
Работе в домашнем хозяйстве; на то, как их кругозор при этом сужается, ум тускнеет, биение сердца становится вялым, воля слабой? Я говорю, конечно, не о буржуазных дамах, которые сваливают все домашние работы, включая уход за детьми, на наемных людей. То, что я говорю, относится к огромному большинству женщин, в том числе и к женам рабочих, даже если эти жены целый день проводят на фабрике и зарабатывают сами”.

Иными словами, Владимир Ильич в яркой форме призывал Цеткин и всех коммунистов применить всю силу агитации для смены такой психологической установки в женском вопросе.

“ Очень немногие мужья, даже из пролетариев, думают о том, как сильно они могут облегчить тяготы и заботы жены или даже совсем снять их с нее, если бы захотели помочь в ≪женской работе≫.  Но нет, ведь это же противно ≪праву и достоинству мужа≫.  Он требует, чтобы у него был отдых и комфорт. Домашняя  жизнь женщины – это ежедневное принесение себя в жертву в тысячах ничтожных мелочей” – подчеркивает Ильич.

А как же относились Цеткин и Ленин к борьбе за права, к примеру, проституток?  Является ли такая борьба частью женского движения?

Ленин пеняет Цеткин, что де одна немецкая коммунистка начала издавать газету для проституток и стремится организовать их для борьбы.

“Они достойны сожаления— эти двойные жертвы буржуазного общества. Во-первых, жертвы его проклятой системы собственности, а затем еще и проклятого нравственного лицемерия. Это ясно. Только
грубый, близорукий человек может забывать об этом. Но одно дело — понимать это, и совсем другое, как бы это выразить, —  организовывать проституток как особый революционный боевой отряд, и издавать для них профессиональный орган. Разве в Германии больше нет промышленных работниц, которых нужно организовывать, для которых должна существовать газета, которых необходимо привлечь к вашей борьбе? Здесь дело идет о болезненном уклоне. Мне это сильно напоминает литературную моду, придававшуювсякой проститутке образ сладенькой мадонны”.

“Придавать образ сладенькой мадонны” – выразиться более ярко и красноречиво уже невозможно.

Задача коммуниста: “Возвратить проститутку к производительному труду, найти ей место в общественном хозяйстве — вот к чему сводится дело. Вот вам кусок женского вопроса, который после завоевания пролетариатом государственной власти стоит перед нами во всей своей широте и требует разрешения”.

Ленин и Цеткин о вопросах пола и брака

С удовольствием прочила книгу Клары Цеткин «О Ленине: Сборник статей и воспоминаний. Истпарт, 1933».

Я не нашла в ней того пафоса, о котором пишет в предисловии к книге Надежда Крупская. Ну, по крайней мере, если он и есть, то его не так и много. К тому же, Ленин был другом Цеткин, и она переживала его смерть, как свою личную трагедию, что вполне нормально, на мой взгляд.

Но ценность книги не в этом. А в том, что Клара, как педантичная немка записывала все, о чем они говорили с Лениным, и весьма подробно. После каждой такой встречи она в тот же день фиксировала практически стенографически все их беседы. Потому они и ценны особенно, ибо это: 1. Беседы двух товарищей в неофициальной обстановке; 2. Эти беседы добавляют Ильичу какой-то особый шарм, некое личное к его облику.

Фактически цитировать можно все, лишь с пропусками связок.

Но на что в данной книге мне хотелось бы обратить особое внимание, так это вопрос о женском движении, который Ильич обсуждал с Кларой, как вдохновительницей и организатором этого движения, и беседы о вопросах пола и брака.

Как наши либералы все эти годы любили и любят муссировать последнюю тему из названных двух. И сколько помоев вылили они на головы этих бедных женщин - Цеткин, Колонтай и др. (замечу, особенно в этом усердствуют мужчины, коих я в этой связи таковыми и не считаю вовсе). Называя этих дам самыми последними словами, они, можно предположить, либо сами были с ними, либо держали свечку! Ну ладно Сванидзе, Млечин и иже с ними — они хлеб свой отрабатывают. А вот мОлодежь глупая, которая повторяет все эти грязные нелепицы неудавшихся мужчин, вы-то, родные, что вообще можете знать о них? Вы знали их лично? Имели счастье или несчастье говорить с ними? Вы-то что, как попугаи, повторяете всю эту гнусь?

Так вот, возвращаясь к вопросу пола и брака, хочу сказать следующее. Понятно, что этот вопрос не мог стоять в стороне от революционных изменений в молодой советской республике. Тем более, что то, что было моральной нормой в дореволюционной России, не могло устроить в новых условиях абсолютно никого. С одной стороны - чопорность и зашоренность, с другой стороны - грязь и разврат. Неравные и сословные браки, браки без любви, проституция, как обязательная часть капиталистического общества, равно как и феодального, женщина-раба даже в барском доме, я уже не говорю о рабочей и крестьянской семье. Примеров, описывающих подобную ситуацию, поднимаемых прославленными литераторами, в нашей русской литературе достаточно. Вспомнить хотя бы «Анну Каренину» Льва Толстого (о самоубийстве, как вызове всему дворянскому обществу) или «Мать» и «На дне» Максима Горького (о пролетарках и их тяготах) или «Кому на Руси жить хорошо» Николая Некрасова (о нелегкой доле крестьянки).

И вот ОНО, новое, невиданное доселе, свободное общество.

А какими теперь должны быть отношения между мужчиной и женщиной, какой должна быть ОНА - освобожденная любовь? Некоторые молодые горячие головы предлагали понимать это как «стакан воды». Утолил жажду и забыл. Однако Ленин и сама Клара понимали, а также разъясняли это иначе.

Ленин говорил Кларе: «Я считаю знаменитую теорию «стакана воды» совершенно не марксистской и сверх того противообщественной. В половой жизни проявляется не только данное природой, но и привнесенное культурой, будь оно возвышенно или низко. Энгельс в «Происхождении семьи» указал на то, как важно, чтобы половая любовь развилась и утончилась. Отношения между полами не являются просто выражением игры между общественной экономикой и физической потребностью. Было бы не марксизмом, а рационализмом стремиться свести непосредственно к экономическому базису общества изменение этих отношений самих по себе, выделенных из общей связи их со всей идеологией. Конечно, жажда требует удовлетворения. Но разве нормальный человек при нормальных условиях ляжет на улице в грязь и будет пить из лужи? Или даже из стакана, край которого захватан десятками губ? Но важнее всего общественная сторона. Питье воды — дело действительно индивидуальное. Но в любви участвуют двое, и возникает третья, новая жизнь. Здесь кроется общественный интерес, возникает долг по отношению к коллективу».

Таким образом, мы видим, как Ленин ярко и вполне конкретно говорит о любви, освобожденной от оков рабства, но при этом утонченной и ответственной за новую жизнь перед ребенком и обществом.

Далее Ильич пеняет тем проектантам, которые думают, что теория «стакана воды» нова.

Он говорит: «Как коммунист, я не питаю ни малейшей симпатии к теории «стакана воды», хотя бы на ней и красовалась этикетка «освобожденная любовь». Вдобавок, она и не нова, и не коммунистична. Вы, вероятно, помните, что эта теория проповедывалась в изящной литературе, примерно, в середине прошлого века как «эмансипация сердца». В буржуазной практике она обратилась в эмансипацию тела».

Таким образом, Ленин однозначно подчеркивает, что такое понимание вопроса пола буржуазно по сути. Что мы и наблюдаем сейчас, когда эмансипация тела в капиталистическом обществе привела к толерастии — к запрету на запрет и к новой форме рабства, еще более гнусного и беспощадного.

Владимир Ильич подчеркнул в беседе с Цеткин, что он не призывает к аскетизму. Что коммунизм должен нести не аскетизм, а бодрость и жизнерадостность, полноту жизни.

Он говорит: «Молодежи особенно нужны жизнерадостность и бодрость. Здоровый спорт — гимнастика, плавание, экскурсии, физические упражнения всякого рода, — разносторонность духовных интересов, учение, разбор, исследование, и все это по возможности совместно! Все это дает молодежи больше, чем вечные доклады и дискуссии по вопросам пола и так называемого «использования жизни». В здоровом теле - здоровый дух»!

Далее он подчеркивает, причем очень эмоционально, что свидетельствовало о том, что вопрос крайне важен для него:
«Революция требует от масс, от личности сосредоточения, напряжения сил. Она не терпит оргиастических состояний, вроде тех, которые обычны для декадентских героев и героинь Д’Аннунцио. Несдержанность в половой жизни — буржуазна: она признак разложения. Пролетариат — восходящий класс».

Куда уж яснее можно было выразиться.

 Ну, а что же Клара и те грязные сплетни о ней наших либералов-фальсификаторов и их адептов? Как подчеркивала Крупская, Владимир Ильич любил вести долгие беседы с Цеткин, ибо она была женщиной с глубоким знанием предмета дискуссии. Иными словами, Ильич и Цеткин общались, если хотите, на одной волне. Таким образом, все, что говорил Ленин, было близко и ей.

Один маленький эпизод из их общения. Ленин пеняет товарищу Кларе, что она-де, как опытный коммунист, должна более решительно пресекать попытки чрезмерного увлечения вопросами «пола и брака» среди молодежи.

На что Цеткин парировала и затем записала в своем дневнике: «Я объяснила своему горячему другу, что не упускала случая критиковать, возражать руководящим товарищам-женщинам и выступать в отдельных местах. Но ведь ему известно — нет пророка в своем отечестве и среди своей родни. Своей критикой я навлекла на себя подозрение в том, что «во мне еще сильны пережитки социал-демократической позиции и старомодного мещанства». Однако, в конце концов, критика не осталась напрасной. Вопросы пола и брака больше не являются центральными в кружках и на вечерах дискуссий».

Таким образом, мы видим, что Клару Цеткин обвиняли в старомодности и даже таки в мещанстве.

Конечно, сейчас желторотые птенчики начнут щебетать: смотрите, смотрите, как их всех бросало, как их кидало из стороны в сторону.

Честное слово, меня изумляет попытка юнцов мерить своим аршином ту пламенную эпоху. Смотреть на все с колокольни сегодняшнего дня.

А ведь нужно понимать, что рушились старые нормы, строилось новое общество, общество новой формации и в нем выкристаллизовывались новые формы отношений между человеком и человеком, между женщиной и мужчиной. Общество переходило из общества социального расизма в общество равенства и справедливости. Формировались новые разграничения между правом личности и правом коллектива, общества. Было ли это легко и просто? Могло ли быть это легким и простым делом? Могло ли оно проходить без борьбы? Конечно, нет. Главное это то, что получили в итоге.

А в итоге мы получили новую форму семейного устройства, освобожденную от позорной меркантильности и лицемерия, рабства и неравенства буржуазного общества и его морали. И именно это новое общество могло совершенно естественным образом родить фразу, ставшую крылатой, но которая была вырвана из контекста, оборвана и не договорена, и тем особенно обмуслякана всеми либералами (уж, как только они не стебались над ней), которые понимали, что они творят, и теми, кого использовали втемную, и кто просто тупо тиражировал их ложь - «в Советском Союзе секса нет,..(и дальше) у нас есть любовь!».

И это так и было. Ибо секс без любви — этого «добра» можно найти в избытке и в борделе. Но там невозможно обрести ЛЮБОВЬ. Услышать фразу «заниматься сексом» было немыслимо в советском обществе, но она вполне органична и созвучна буржуазному социуму и его морали. И мы видим и слышим сейчас подобную сентенцию и с экранов телевизоров и в речи молодых людей теперь и у нас.

Социалистическая революция создавала в то время и создала новую мораль и новую ячейку общества, в которой, как в колыбели, должен был родиться НОВЫЙ человек, человек нового коммунистического будущего, идущего по пути ВОСХОЖДЕНИЯ. И ответственность за это ложилась, как на советскую семью, так и на все общество в целом.



Книгу К. Цеткин "О Ленине" можно прочитать >>>>Здесь